Профилактика экстремизма: когда мысль считается преступлением

8 октября — ИА «News». Статья № 282 УК РФ предусматривает наказание за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием СМИ и сети Интернет.

Некоторые депутаты Государственной думы ранее уже критиковали уголовное преследование экстремизма. Владимир Жириновский предлагал амнистировать и освободить осужденных по ст. 282 УК.

— Эта статья — самая страшная в нашем кодексе. Это как статья 70 УК СССР — антисоветская пропаганда, — отметил политик.

Возбуждение ненависти или свобода слова?

Депутаты, внесшие поправку, аргументируют опасность 282-й статьи тем, что ее смысл «можно довести до абсурда и полностью извратить, а под «возбуждение ненависти либо вражды» совсем несложно подвести высказывания или деятельность любого гражданина из-за его идеологических взглядов.

Парламентарии обращают внимание и на тот факт, что ст. 282 УК применяется все шире.

— Так, в 2009 году к ответственности по этой статье было привлечено 44 человека, а спустя всего лишь несколько лет — уже 369 человек, — отмечают депутаты в пояснительной записке.

Авторы законопроекта напомнили также о Конституции РФ, согласно которой каждому человеку гарантируется свобода слова, каждый имеет право свободно распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Язык ненависти

Однако такая категоричность не свойственна представителям правозащитных движений.

По мнению Александра Верховского, директора информационно-аналитического центра «Сова», члена Президентского совета по правам человека, — попытка упразднить статью является чисто популистской.

— Вовсе отменить ст. 282 УК нельзя хотя бы потому, что это потребовало бы выхода из нескольких международных договоров, — говорит он.

— Статья 282 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за язык ненависти. Язык ненависти — это одно из проявлений расизма и ксенофобии. Российская Федерация как член Совета Европы обязана бороться с этим явлением, — продолжает его мысль Елена Шахова, председатель Санкт-Петербургской организации «Гражданский контроль». — Учитывая, что российское общество сегодня характеризуется высокой степенью агрессии, ксенофобии, ликвидация этой нормы, на мой взгляд, не самое удачное предложение.

Не приветствует отмену 282-й статьи и Давид Раскин, доктор исторических наук, руководитель группы по правам национальных меньшинств в Санкт-Петербургском союзе ученых.

— Формулировки статьи достаточно четкие, а ученые (группа под руководством Николая Гиренко, павшего впоследствии от рук неонацистов) совместно с профессиональными юристами разработали обоснованные критерии, которыми должны руководствоваться следственные органы, ставя вопросы перед экспертами. Я не согласен с отменой 282-й статьи и потому, что злоупотребление не отменяет, как известно, необходимости употребления. Против оппозиционеров (и не только) иногда используют сфабрикованные обвинения в хранении наркотиков. Но это не значит, что нужно отменить статью, карающую за хранение и распространение наркотиков, — объясняет историк.

Статью надо ограничить

Тем не менее, эксперты убеждены, что работу над статьей действительно необходимо продолжить.

— Стоит обратить внимание, — говорит Елена Шахова, — на значительный рост приговоров по ст. 282 УК за последние несколько лет. Большинство людей, подвергшихся уголовному преследованию по этой статье — это те, кто опубликовал и/или поделился нетолерантным, дискриминационным высказыванием на своей странице в социальной сети, живом журнале, на других интернет-ресурсах. Должно ли такое высказывание, часто единичное, подлежать уголовному преследованию? Думаю, нет. Поэтому необходимо уточнение статьи 282, а именно: ст. 282 УК РФ должна криминализировать только те высказывания, которые призывают к совершению насилия. А публичные высказывания, унижающие достоинство, не должны криминализироваться — это сфера гражданского права.

Критикуют эксперты и понятие «социальная группа» (статья запрещает призывать к ненависти и вражде вообще к какой-либо социальной группе). Этот термин, по их мнению, вполне можно исключить.

— Большинство известных мне злоупотреблений 282-й статьей связаны именно с этой частью формулировки, — утверждает Давид Раскин. — Дело в том, что само понятие социальной группы (в отличие от группы, выделенной по этническому, расовому, конфессиональному признаку) является достаточно произвольным. К тому же, отрицательное отношение к социальной группе, выделенной, например, по признаку принадлежности к политической партии или имущественному положению (социальной функции), неизбежно при декларировании политических убеждений.

Судить за дело

Историк считает, что в определении состава преступления должны присутствовать конкретные деяния (в том числе и пропаганда). Конкретные действия, которые теперь подпадают под понятие экстремизма, лучше описывать в конкретных статьях Уголовного кодекса в виде соответствующих деяний, влекущих за собой наказание, отмечает он.

С ним согласен и Александр Верховский.

— Статья действительно нуждается в уточнении, а еще больше в этом нуждается правоприменение по ней. Нужно сузить определение экстремизма в соответствующем законе до деяний, как-то связанных с насилием. Что, кстати, соответствовало бы инициированной Россией Шанхайской конвенции, в которой есть единственное в международном праве определение экстремизма. Тогда весь этот комплекс норм стал бы более эффективным и порождал бы меньше злоупотреблений. В частности, и состав ст. 282 можно было бы сузить до криминализации публичных призывов к насильственным действиям или к жестким формам дискриминации (например, к депортации и т.п.). Все прочие материи, касательно «унижения национального достоинства» и тому подобное вполне можно решать в рамках гражданского иска, а не уголовного дела. Но еще требуется политическая воля, чтобы прекратить хотя бы явные злоупотребления этим законодательством.

Татьяна Позднякова

МНЕНИЕ:

Виктор Михайлов, доцент кафедры судебной власти НИУ ВШЭ, кандидат юридических наук:

— Мотивация, представленная для отмены статьи 282 УК РФ, не лишена здравого смысла. Безусловно, проблемы свободы выражения мнения в России и снижения степени терпимости чиновников к критике в свой адрес стоят сегодня весьма остро. Однако причины развития этого явления кроются отнюдь не в существовании пресловутой статьи 282 УК. Наоборот, исходя из ее непосредственного содержания и разъяснений, данных Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 28.06.2011 N 11, под эту статью не подпадают ни критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев, ни критика в отношении должностных лиц. Она направлена на реализацию конституционного запрета на разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни. Более того, подобная норма имеется в правовых системах многих развитых демократических стран. Пожалуй, действительно дефектной с точки зрения наличия скрытых угроз покушения на конституционные ценности являются положения ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». Она, в отличие от ст. 282, делает отсылку к одному из самых неоднозначных законов, формулировки которого позволяют недопустимо широкое толкование содержащихся в нем норм, и создают необходимые предпосылки для всевозможных злоупотреблений. Имею в виду Федеральный закон от 25.07.2002 N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Он позволяет отнести к экстремистской любую осуществляемую в публичной сфере деятельность. Было бы гораздо правильнее как с правовой, так и с электоральной точки зрения, чтобы депутаты, ратующие за плюрализм в политической системе России, обратили свой взор на недостатки именно этого закона.

СПРАВКА:

По статье 282 УК РФ могут приговорить к штрафу до 300 тысяч рублей, либо к обязательным работам до 360 часов, исправительным работам на срок до 1 года, принудительным работам или лишению свободы на срок до 4 лет.

Проект «Антитеррор» реализован на средства гранта Санкт-Петербурга