Кирилл Танаев: Парламентская форма, утверждённая в Киргизии, выпадает из контекста Центральной Азии.

Интервью с генеральным директором российского Фонда эффективной политики Кириллом ТАНАЕВЫМ.

— Кирилл Валерьевич, в Киргизии не сформирована традиция мирного перехода властных полномочий от одной элиты к другой. Можно ли назвать это недостающим звеном в эволюционном развитии демократии?

— Всё заключается в том, что такое эволюционное развитие демократии. Развитие демократии не имеет какого-то универсального образа, линии. Я понимаю, в наших странах есть много иллюзий по этому поводу. Но постсоветское пространство не имеет никаких демократических традиций. В первую очередь, на постсоветском пространстве отсутствует главная субстанция любого демократического развития, а именно осознанная и структурированная система политических и экономических групповых интересов. Если мы говорим о демократии, то демократия — это публичное представительство различных интересов во власти, в государстве и т.д. Если в наших странах можно выиграть выборы, условно говоря, за мешок гречки, то о какой демократии можно говорить? Это всего лишь имитация. Поэтому всё происходящее в Киргизии я бы оценивал не с точки зрения высоких теорий, а как реальный политический процесс взросления нации, народа, элит, овладения ими техники переговоров. В Киргизии, особенно на опыте последних лет, элиты не могут спокойно договориться в рамках каких-то процедур. Демократические процедуры удобны в том плане, что позволяют без переворотов договариваться различным группам. Главной проблемой является уровень самосознания, а он такой, какой есть. И на то, чтобы эти лица повзрослели, потребуется приличное время.

— Парламентская форма, утверждённая в Киргизии, выпадает из контекста Центральной Азии, так как находится в окружении президентских форм правления. Как вы оцениваете перспективы парламентской республики?

— Откровенно говоря, окружающие государства не должны играть никакой роли в том, какая форма правления выбирается в той или иной стране. Я думаю, крен в сторону парламентской формы правления в Киргизии — ситуативная реакция на проблемы, которые возникли в ситуации суперпрезидентской республики. Таким образом, сделана попытка застраховать страну от появления нового президента, который опять сконцентрирует на себе всю полноту власти и экономику. Насколько это будет удачно — сложный вопрос, так как на постсоветском пространстве ещё не было ни одного примера, когда парламентская форма способствовала бы стабилизации экономической политической, социальной ситуации в стране. Всё-таки парламентаризм означает наличие структурированных, осмысленных интересов политических групп и экономических субъектов, которые посредством партий реализуют в парламенте свои интересы. Киргизия здесь мало чем отличается от соседних стран. Поэтому я считаю это ситуативным решением, направленным на конкретные политические задачи. С этой точки зрения, оно вполне правомерно. А с точки зрения дальнейшей перспективы — отдельный вопрос. Так называемые демократические институты не являются самоценными, и в каждом обществе они служат для решения задач. Существуют разные модели парламентаризма и разные схемы. Во многих странах они выстраданы, а мы всё время берём чужие схемы, чужие одёжки, пытаясь надеть их на себя. Далеко не всегда это приводит к позитивным результатам.

— Эксперты предрекают неспокойную весну. Насколько оправданы такие прогнозы?

— Судя по тому, как сейчас начинают действовать президент страны и премьер, мне кажется, вероятен конфликт с интересами определённых региональных, криминальных групп, экономических субъектов. Когда наступают на интересы, субъекты начинают сопротивляться. Плюс к этому, когда будет назначена дата президентских выборов, то это тоже будет важный момент, где различные группы при помощи разных методов попытаются добиться результатов. А так как демократические традиции, общий уровень культуры находится на том уровне, на котором он находится, то и методы могут быть самыми разными. Так что неспокойные времена просто запрограммированы. Другое дело – как к ним подготовятся власть и общество.

— На одном из своих выступлений президент Кыргызстана Роза Отунбаева отметила актуальность возобновления переговоров с соседними странами по демаркации и делимитации госграниц. При этом одним из важнейших условий в переговорах выступает «паритетность». Смогут ли правительства Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана решить этот вопрос?



— Думаю, быстро решить они его не смогут. Если даже посмотреть на то, каким образом решалась проблема демаркации границ между странами, к примеру, Россия – Казахстан, Россия – Украина, Белоруссия – Украина, станет понятно, насколько это сложный, нервный и долговременный процесс. Если говорить о Киргизии, у которой отношения с соседними странами далеки от идеальных, а существующие границы не имеют естественного характера, то процесс будет долгим, обременённый самыми разными историческими, экономическими, политическими вопросами.

— Сможет ли руководство решить проблемы демаркации и делимитации госграниц с преференциями для нашей страны?

— Сомнительно. Чтобы их иметь, надо быть сильным. Только сильный в этом мире имеет преференции.

— Ряд стран центрально-азиатского региона предпринимает попытки использования трансграничных рек. В частности, речь идет о Камбаратинских ГЭС в Кыргызстане и Рогунской ГЭС в Таджикистане. Может ли это быть эффективным политическим инструментом?

— Эту политику пытаются проводить власти Киргизии и Таджикистана последние 20 лет. Ни к чему хорошему, кроме обострения конфликтов с соседями, она не привела. Более того, техническое состояние этих объектов оставляет желать лучшего. И соседи это тоже знают. На сегодняшний день это источник страха и опасений для соседей — когда техническая деградация достигнет критического уровня, то не приведет ли это к технологической катастрофе с разрушительными последствиями? Все знают, что Казахстан начал строительство энергообъектов на своей территории с целью защиты от возможной нестабильности в поставке электроэнергии. Та же ситуация и с газопроводом. Соседи выстраивают свою инфраструктуру с тем, чтобы сменить свою зависимость от нестабильной и потенциально опасной территории.

— Как будут развиваться взаимоотношения со странами-соседями?

— Всё будет зависеть от ситуации в самой Киргизии. Если территория Киргизии будет оставаться зоной свободного транзита наркотиков, контрабанды и нестабильности в целом, а руководство не возьмет ситуацию под контроль, то отношения будут сложными.

— Чьё присутствие в центрально-азиатском регионе сейчас доминирует: российское, американское либо китайское?

— С экономической точки зрения, китайское, так как эта зона оказывается всё в большей зависимости от Китая. Со стороны Китая это стратегическая, обдуманная, исторически обоснованная политика, и он реализует её уже не одну сотню лет. А элиты центрально-азиатского пространства очень часто жертвуют стратегическими интересами в угоду своим корыстным целям. В политическом ракурсе влияние России достаточно высоко. Американское присутствие служит тому, что некоторые элиты стран получают возможность играть на противоречиях между крупными игроками. Иногда это приводит к тем событиям, которые недавно имели место быть в Киргизии.

— По мнению отдельных представителей экспертного сообщества, политические режимы Центральной Азии вступают в новый цикл смены политэлит. Насколько болезненно это будет для региона?

— Не исключаю, что это будет болезненно. На примере Киргизии наглядно видно, что культура спокойного перехода власти ещё не выработана. Пока в элитах не видно потребности в создании неких институций, которые позволят пройти эту проблему безболезненно. Эта тема обсуждается в кулуарах и не является предметом публичных дискуссий. В принципе, проблема стратегического развития стран в публичной дискуссии, публичном дискурсе отсутствует. Она заменяется самоуспокаивающими риторическими упражнениями. Всё приведёт к тому, что когда насупит час «Х», к нему никто не будет готов.

Беседовал Эрик ИСРАИЛОВ Общественный Рейтинг

Справка TIME.KG

ТАНАЕВ Кирилл ВалерьевичПредседатель правления Фонда эффективной политики.
Дата рождения 1966 г. Свободно владеет английским языком.
1991 г. – окончил факультет журналистики МГУ. Дипломная работа – «Политический режим как фактор развития и функционирования системы средств массовой коммуникации».
1990 — 1994 гг. – работа в информационном агентстве «Постфактум». Последняя должность – генеральный директор.
1991 – 1992 гг. – работа в еженедельнике «Коммерсантъ».
1994 – 1996 гг. – исполнительный редактор журнала «Огонек».
1996 – наст. вр. – председатель правления Фонда эффективной политики.