Амитин-Шапиро Зальман Львович

Классик кыргызской научной библиографии

Амитин-Шапиро Зальман Львович. Сегодня ни один исследователь истории, археологии и этнографии Кыргызстана не может обойтись без его книг, которые являются надежной «лоцией» в море научной литературы и статьях периодических изданий середины XVIII – середины ХХ веков. Его с полным правом можно назвать основателем и классиком кыргызской научной библиографии.
Кыргызстан – край уникальный. Он всегда привлекал взоры многих ученых. Было время, когда сюда со всех концов Советского Союза приезжали люди, которые помогали создавать промышленность, развивать сельское хозяйство, науку. Среди таких подвижников был и Зальман Львович Амитин-Шапиро – умный, интеллигентный человек, ученый-этнограф и библиограф. К сожалению, он так и не был признан при жизни, замалчивался после смерти и сегодня известен только узкому кругу ученых, хотя именно он находился у истоков кыргызской научной библиографии.
Биографические сведения о З.Л. Амитине-Шапиро малоизвестны. Родился он в 1893 г. в городке Сосница бывшей Черниговской губернии. Получил традиционное образование в еврейской духовной школе «Ишибот», окончание которой давало право быть раввином (1).
В 1916 г. окончил Народный университет в Москве, работал учителем в Смоленске. Через год – он в Средней Азии и здесь трудился сначала в школах, а затем в вузах Узбекистана – в Ташкенте, Самарканде и Бухаре. Переезд в Среднюю Азию сразу же определил дальнейшие научные интересы и судьбу молодого человека. В 1927 г. он оканчивает отделение востоковедения Среднеазиатского государственного университета по специальности этнография. Затем поступает на отделение правоведения и в 1930 г. Зальман Львович становится ученым-юристом. Впоследствии, сначала будучи доцентом, затем профессором, он преподавал в высших учебных заведениях Ташкента, Самарканда, Бухары, Фрунзе.
Еще будучи студентом восточного факультета, он приобщается к научной работе. Начало его научной деятельности было положено в 1924 г. публикацией в «Известиях Туркестанского отдела Русского географического общества». В «Бюллетене Среднеазиатского государственного университета» печатается его статья «О народной медицине туземных (бухарских) евреев». Немного позднее – статья «Предание о постройке первой синагоги в Бухаре». Эти первые исследования продемонстрировали также начало его научного интереса к историческим судьбам бухарских евреев.
Свои этнографические "этюды" о бухарских евреях он помещает в «Сборнике научного кружка при Восточном факультете Среднеазиатского университета», «Известиях Туркестанского отдела Русского географического общества», в «Бюллетене САГУ».
Среди многих – «Женщина и свадебные обряды у туземных (бухарских) евреев Туркестана», «Верования и обряды среднеазиатских евреев», связанные с материнством и ранним детством, «Очерк правового быта среднеазиатских евреев», «Среднеазиатские евреи после Октябрьской революции» и др.
Но не только историей бухарских евреев занимался в это время З.Л. Амитин-Шапиро. В 1935 г. в Ташкенте были опубликованы его очерки в соавторстве с И.М. Юабовым «Национальные меньшинства Узбекистана (1925–1935 гг.). Историки и этнографы страны с заметным удовлетворением встретили очерки. Занимался З.Л. Амитин-Шапиро историей и этнографией дунган и других народов (2).
Исследования З.Л. Амитина-Шапиро, выполненные в жанре полевых этнографических наблюдений и записей, глубоко им прочувствованы и тесно связаны с описываемой средой, к которой он сам принадлежал по национальности, где он вырос и где прошли его детство, отрочество, юность. Эту среду автор знал, что называется, генетически.
Нет сомнения в том, что там сформировался и окреп его характер как личности, определились задатки будущего крупного специалиста, этнографические работы которого имеют непреходящую ценность. Это особенно важно признать в связи с тем, что в 20–30-е годы очень многое изменилось в быту бухарских евреев, многие обычаи и обряды ушли в прошлое (3).
И все-таки большинству ученых, знавших лично Зальмана Львовича, не давал покоя вопрос: почему этнолог-концептуалист стал ученым-библиографом? «Такой поворот биографии ученого, – отмечают В.А. Германов и Б.В. Лунин, – ведет отсчет от 30 июня 1938 г.». В тот день исследователь был арестован в Ташкенте, куда вернулся из Фрунзе, где находился по заданию Института этнографии Академии наук для составления сводного очерка о среднеазиатских евреях. Этому замыслу не суждено было осуществиться.
В вину Амитину-Шапиро вменялись его приверженность сионизму и сочувствие идее создания еврейского государства в Палестине, активная деятельность в еврейской общине при ташкентской синагоге, связи с отдельными сионистами. Теперь историко-этнографические работы Амитина-Шапиро не только не ставились ему в заслугу, но зачислялись в разряд публикаций, лишенных научной ценности, и, как "гласили" материалы его следственного дела, протаскивающих буржуазно-фашистские и троцкистские (!?) трактовки» (4).
Дело З.Л. Амитина-Шапиро, как и многих других, «фабриковалось» по стандартизированному принципу: «у нас невинных не сажают». Труды ученого «анализировались» таким образом, что искажался подлинный исторический контекст. К примеру, работа, в которой освещались достижения в жизни, быту и общественной деятельности, трактовались как «пасквиль», повествующий о тяжелейшем положении евреев: безработице, росте налогов, упадке кустарно-ремесленного производства, торговли и т.д. (5).
«Очерк правового быта среднеазиатских евреев», изданный в 1933 г., Главлитом Узбекистана был «обвинен» в скрытом стремлении «оправдать контрреволюционную идеологическую возню, которую подняли среди бухарских евреев сионисты».
Даже после того как Зальман Львович был арестован, многие «свидетели» доставили дополнительные «факты», обличающие его как «яростного еврейского националиста-сиониста».
Кандидат исторических наук старший научный сотрудник Института истории Академии наук Республики Узбекистан В.А. Германов был допущен к материалам следственного дела З.Л. Амитина-Шапиро. В «Деле» под № П-27383 ученый представлен как «один из организаторов сионистского движения в Средней Азии и проводников широкой пропагандистской контрреволюционной работы среди евреев, имевших связи с сионистскими кругами в Палестине».
«Сионисты, и в частности Амитин-Шапиро, – говорится в "деле", – доказывали необходимость признания родным языком для евреев древнееврейского языка, создания еврейского государства в Палестине… После 1922–23 гг. партия сионистов прекратила свое легальное существование, перенеся свою деятельность в синагогу как нелегальная антисоветская организация… Она существовала до 1928 г., т.е. до момента закрытия синагоги. Амитин-Шапиро имел тесные связи с лидерами сионистов Едвабным, Пахтером и Монсарже» (6).
Среди «свидетелей» были и такие, которые утверждали, что З.Л. Амитину-Шапиро было присвоено звание доцента за «труды, не только не имевшие научной ценности, но и вредные, так как в них протаскивались буржуазно-фашистские и троцкистские трактовки».
«Преступной» была объявлена книга ученого «Очерки социалистического строительства среди среднеазиатских евреев», вышедшая еще в 1933 г. Автор "обвинялcя" в утверждении того, что революционные преобразования, ломка традиционного векового уклада, перевернувшие жизнь в кварталах среднеазиатских евреев в Бухаре, принесли их обитателям не только облегчение жизни, но, напротив, горести и страдания. Среднеазиатские евреи, в прошлом традиционно занятые в кустарной промышленности (в основном красильщики тканей) или в торговле, оказались в тяжелом положении.
З.Л. Амитина-Шапиро "обвинили" также в утверждении о том, что в результате революционных преобразований сильно уменьшилось число евреев-торговцев и на них «легли тяжелые налоги». С другой стороны, в связи с ликвидацией класса капиталистов остались без работы рабочие-кустари. Мало того, исторически давно не занимавшиеся сельским хозяйством евреи теперь насильно привлекаются в колхозное строительство, да еще на не пригодных для обработки землях, поросших бурьяном и камышом.
На самом деле, так оно и было. Даже лучшие по тем временам колхозы были «обречены на распад», поскольку никаких условий для нормальной жизни и работы не было.
По поводу всех исследований ученого теперь "обвинители" утверждали, что все рассуждения «и исторические экскурсы, описанные в его трудах, нужны Амитину-Шапиро только для того, чтобы оправдать контрреволюционную идеологическую возню, которую подняли среди бухарских евреев в первые годы сионисты».
Другие "свидетели" сообщали о том, что З.Л. Амитин-Шапиро с восторгом рассказывал о службе в синагоге, о своей личной практике раввина, призывал читать Талмуд – то есть Амитин-Шапиро вел попросту религиозную пропаганду. Напоминалось и об его антисоветских настроениях, особенно о «дискредитации постановления правительства о штатных должностях и окладах для профессорско-преподавательского состава вузов», о том, что студентов наших он называл разбойниками, лодырями, неучами и т.д.; что госзаймы «обдирают» народ; что он «не собирается служить в Красной Армии» и потому не будет посещать тренировки по подготовке к параду, посвященному первомайским торжествам, и т.д. "Показания" свидетельствовали о том, что все, кому не вздумается, хотели научить профессора "ходить в ногу", в строю со всеми.
Но "упрямый" этнограф не мог привыкнуть к казарме, "ходить в ногу" со временем и обстоятельствами, не понимал и не поддерживал некоторых своих коллег и студентов, готовых в любое время представить "обвинительные" факты на коллегу. Позднее, на следствии, не принимались в расчет заявления ученого и о том, что он еще в 1925 г. стал членом оргбюро Союза воинствующих безбожников, организовывал диспуты по антирелигиозным вопросам, участвовал в создании рабочего антирелигиозного университета трудящихся евреев. Он давно окончательно отошел от сионистов, хотя и раньше солидаризовался с ними лишь по вопросу "о языке", а не "по территории". З.Л. Амитин-Шапиро считал, что евреям необходимо вернуться к своему древнему языку. Но ученый никогда не боролся за создание независимого еврейского государства в Палестине. Даже в вопросе о языке он впоследствии изменил свою точку зрения: от иврита в пользу идиша.
Согласно указанным "обвинениям", ученый, разумеется, не вписывался в "героическую эпоху строительства социализма" и, следовательно, потенциально был опасен для общества. В марте 1939 г. дело З.Л. Амитина-Шапиро, исполняющего обязанности профессора по древней истории во Фрунзенском педагогическом институте, по обвинению в сионизме и контрреволюционной деятельности было направлено на рассмотрение Особого совещания НКВД. После краткого рассмотрения дела З.Л. Амитин-Шапиро был заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет (7), срок отсчитывался с 30 марта 1938 г.
В.А. Германов, изучивший «Дело» З.Л. Амитина-Шапиро, предполагает, что ученый "получил" сравнительно небольшой для того времени срок. Известно, что, кроме высшего образования по воостоковедению, ученый получил еще и высшее юридическое и, руководствуясь им, он, очевидно, сумел умело построить свою защиту. Зная о праве подследственного давать дополнительные показания, он дождался, когда следствие подошло к концу, и дал их, сбивая с толку привыкших к шаблонным и упрощенным приемам следователей, обращая их внимание на факты, опровергавшие показания свидетелей обвинения (8).
Нельзя забывать, что общественные науки в СССР всегда рассматривались политиками в качестве одного из основных плацдармов идеологической борьбы: существовали темы запретные, были и такие, которыми заниматься считалось непрестижным. К ним относилась, в частности, история иудейских народов. З.Л. Амитина-Шапиро – еврея по национальности, занимавшегося проблемами евреев, – с легкостью можно было записать в сионисты.
На самом деле Среднюю Азию, а Кыргызстан в особенности, всегда отличало отсутствие корней антисемитизма. Причины лежали не столько в немногочисленности еврейской диаспоры, сколько в традиционном миролюбии и терпимости местных жителей к иной культуре и вере. Антисемитизма не было, но завистники были всегда. Донос коллеги упал на "благодатную" почву, и З.Л. Амитина-Шапиро тут же арестовали. Произошло это в 1938 г. во Фрунзе. В одной из немногих сохранившихся автобиографий он записал: «Был репрессирован за подозрение в Сионизме» (вольно или невольно слово «сионизм» он написал с большой буквы) (9). Обвинение было серьезным, ибо под сионизмом понимались и реакционная шовинистическая идеология, и политика евреев, проповедовавших "расизм, антикоммунизм, антисоветизм". Но это все же не та роковая 58-я статья Уголовного кодекса РСФСР, под которую подпадали "враги народа" и приговор по которой обычно приводил к расстрелу. З.Л. Амитин-Шапиро обвинялся, по-видимому, в сионизме как разновидности межнациональной розни, что подпадало под 57-ю статью. Это и спасло ученого: он "получил" 10 лет тюрьмы (так сообщается в другом документе).
Человек тонкой натуры, интеллигент, он понимал бессмысленность противостояния сложившейся репрессивной системе. Избранная им на следствии манера поведения была своеобразной защитой: поскольку было очевидно, что обвинение все равно не снимут, им была выбрана тактика сразу, без пыток во всем "признаться".
В тюрьмах и лагерях З.Л. Амитин-Шапиро находился шесть лет – с 1938 по 1944 год. После ареста работы ученого о бухарских евреях были изъяты и держались в спецхранах за семью печатями. Удивительно, но факт: они до сих пор остаются недоступными для читателя, оставаясь библиографической редкостью, и не переиздаются. Возвратился он во Фрунзе в 1946 г. и, согласно приказу по Киргизскому филиалу АН СССР, был зачислен на должность старшего научного сотрудника Музея национальной культуры.
Тюрьма и каторга резко изменили характер и научные интересы Зальмана Львовича. Он напрочь оставляет научно-исследовательскую работу по «скользкой» теме межнациональных отношений, истории и быту среднеазиатских евреев и целиком посвящает себя составлению аннотированных указателей литературы по истории Кыргызстана дореволюционного и советского периода.
Общавшихся с ним в то время коллег поражали буквально энциклопедические историко-этнографические знания по истории народов Кыргызстана З.Л. Амитина-Шапиро и мягкое, доброжелательное отношение ко всем обращавшимся к нему за консультациями. Он имел хорошо подобранную, преимущественно справочно-библиографического характера, домашнюю библиотеку, работал очень много и, как казалось окружающим, без устали. Почти все дни проводил в библиотеках, делая нужные выписки из книг. Литературу просматривал быстро, на лету извлекая самую суть и лаконично формулируя аннотации. Он придерживался правил, которым следовал неукоснительно: никогда не включать составляемый указатель книги, не просмотренной им "de visu". С одной стороны, это позволяло избегать мелких ошибок, с другой – он был застрахован от того, что автор, который может оказаться «врагом народа», о чем ученый мог не знать, попадет в аннотированный указатель. Все публикации «врагов народа» изымались из обращения, держались в спецхране, и доступ к ним даже с научной целью был закрыт. Правило было очень строгим, учет велся скрупулезно, и ошибки практически исключались.
З.Л. Амитин-Шапиро работал с большим энтузиазмом. Чтобы подготовить к выпуску очередной указатель, он уезжал за свой счет в отпуск или, будучи уже на пенсии, – на месяц–другой в библиотеку им. В.И. Ленина, историческую в Москве или в Ленинградскую им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, где работал в редких рукописных фондах.
Ученый не делил, по крайней мере, не выделял людей по национальности. В рамках своей скромной, но очень важной деятельности он дружил с кыргызами, татарами, русскими. Критически относился к тем представителям еврейской национальности, которые халтурили или зазнавались, но хорошо относился к «простому» люду. Как вспоминал его коллега по Академии наук В.Я. Галицкий, однажды они шли из академии к почтамту, который располагался напротив, переходили улицу… Ученый замешкался и попал под троллейбус. К счастью, обошлось без серьезных травм, хотя в больнице пришлось полежать. На предложение подать в суд на водителя Зальман Львович с присущим ему легким юмором ответил: «Зачем? Я ведь и сам малость помял троллейбус. Так что, мы в расчете».
В Кыргызстане З.Л. Амитин-Шапиро работал в различных научных и педагогических учреждениях: в Кыргызском пединституте, музее Кыргызского филиала АН СССР, Пржевальском институте, Институте истории АН Киргизской ССР и, наконец, Киргизском научно-исследовательском институте педагогики, откуда в шестьдесят пять лет ушел на пенсию. Но до конца своих дней он занимался библиографией Кыргызстана. Наиболее ценный его труд – это исчерпывающе полный «Аннотированный указатель литературы по истории, археологии и этнографии Киргизии (1750–1917 гг.)», выпущенный издательством «Илим» в 1958 г. Один экземпляр этой книги с дарственной надписью автора до сих пор хранится в нашей семейной библиотеке.
В предисловии к этому труду З.Л. Амитин-Шапиро подчеркивал: «Аннотированный указатель ставит своей задачей дать научному работнику, аспиранту и исследователю истории Киргизии по возможности более полную библиографию, охватывающую основную литературу, имеющуюся на русском языке, необходимую как материал для развития исторической науки о киргизском народе и Киргизии». Затем вышли другие тома указателя: «Литература о Киргизии (1918–1924 гг.)». – Фрунзе, 1963; «Литература о Киргизии (1925–1936 гг.)». – Фрунзе, 1965.
Сегодня уже нетрудно сказать, почему ученый, оставив свою плодотворную деятельность в сфере этнографии, увлекся исторической библиографией. Исследователь М.М. Абрамов объясняет это следующим образом: «Невозможно было писать историю бухарских евреев, так как, во-первых, каждый шаг их жизни был связан с религией, освещение которой являлось в годы господства псевдонаучного атеизма закрытой темой; во-вторых, ввиду активной ассимиляции малых этнических групп «великими нациями» (10).
Когда ученый из Средней Азии Б.В. Лунин в письме к ученому-библиографу дал высокую оценку его основной научной работе «Аннотированный указатель литературы по истории, археологии и этнографии Киргизии», Зальман Львович ответил следующим образом: «Добрые слова Ваши мне тем более дороги, поскольку обстоятельства сложились так, что (моя) работа по этнографической тематике (т.е. по изучению жизни и быта бухарских евреев) не имела более возможности отражаться в (моих) печатных статьях. А давнее пристрастие к библиографии стало другим делом жизни. Я рад, что результаты, судя по откликам на мой скромный труд, приносят пользу» (11).
Рецензенты (12) в то время отмечали, что выход в свет указателя литературы по Киргизии «является большим событием в научной жизни республики», «результатом многолетних изысканий автора».
Прежде чем подготовить, например, работу, охватывающую исторический период с 1750 по 1917 год, З.Л. Амитин-Шапиро просмотрел 166 периодических изданий, серий и сборников, вышедших в России за 167 лет: в указателе отмечено 2002 названия. В 1963 г. в г. Фрунзе вышел новый труд исследователя «Литература о Киргизии. 1918–1957 гг.»; в 1965 г. – «Литература о Киргизии. 1925–1936 гг.». Они включали более 5700 наименований литературы по истории, этнографии, фольклору.
Библиографические труды З.Л. Амитина-Шапиро имели не только механические указания на публикации, но, что особенно ценно, – аннотированные.
Исследования над библиографией ученый начал гораздо раньше работы над указанными книгами. Так, в 1952 г. в Трудах Пржевальского учительского института была опубликована его статья «Библиография дореволюционной литературы по истории и экономике Иссык-Кульской области (1762–1917 гг.)». Годом раньше, в 1951 г., в соавторстве с О.Д. Морозовым была подготовлена рукопись его труда «Киргизская литература. Библиографический справочник», хранящаяся в рукописных фондах Национальной академии наук.
Перу ученого-библиографа принадлежат и несколько публикаций историко-библиографического характера, в том числе: «К истории библиографического изучения киргизского народа и Киргизии»; в соавторстве с О.Д. Морозовым – «Материалы для библиографии по хорезмскому литературоведению». Обе работы были подготовлены в 1952 г.
Со всеми названными или с основными крупными трудами ученого научная общественность была знакома в свое время. З.Л. Амитин-Шапиро был известен как библиограф, выполнивший титаническую, необходимую для ученого мира работу, и дружил с такими известными учеными-историками, как Б.Д. Джамгерчинов, С.И. Ильясов, К.У. Усенбаев, В.П. Шерстобитов, В.М. Плоских, В.Я. Галицкий, и многими другими.
В «Аннотированный указатель» включены не только сведения, относящиеся к истории кыргызского народа на обитаемой ныне территории, но в нем охвачены основные материалы, проливающие свет на далекое прошлое кыргызов на Енисее, Памире и их роль в политической жизни народов Восточного Туркестана. Указатель давал читателю гораздо более обширный материал, чем официальные труды ученых, приступивших к изданию первой академической «Истории Киргизии» (1956 г.).
Многие научные сведения были блестяще поданы во всех томах «Аннотированного указателя». Студенческий и ученый мир получил поистине исчерпывающие библиографии по самым различным вопросам гуманитарных, но в первую очередь исторических наук, тем более, что многие книги и статьи периодической печати по дореволюционной истории Кыргызстана найти сегодня практически невозможно.
Подходя к завершению краткого очерка, хочется подчеркнуть: да, трудясь на различных должностях, З.Л. Амитин-Шапиро много и плодотворно занимался научно-исследовательской работой. Его первый научный труд был издан в 1924 г. Всего написано более 80 работ общим объемом около 300 печатных листов, из них опубликовано 60, в том числе 19 монографий, затрагивающих различные вопросы истории, культуры, религии, этнографии, историографии и библиографии как коренного этноса, так и национальных диаспор Средней Азии (русских, украинцев, евреев, цыган, уйгуров, дунган). Семь работ посвящены вопросам географии. С 1924 г. З.Л. Амитин-Шапиро является действительным членом Географического общества СССР и одним из учредителей его кыргызского филиала в 1947 г.
На 75-м году жизни 7 мая 1968 г. крупный этнограф, историк, библиограф, действительный член Географического общества СССР, кандидат исторических наук, профессор Зальман Львович Амитин-Шапиро скончался.
На еврейской части мусульманского кладбища, что находится сейчас в центре города Бишкека, высится небольшое надгробие из гранитно-мраморной крошки, на котором обозначена книга с надписью «Библиография Киргизии». Выше ее – овальный портрет на эмали и скромная надпись: «Амитин-Шапиро З.Л. 1893–1968». Как сам памятник, так и надпись, точно отражают скромный характер человека, который погребен под ним. Имя З.Л. Амитина-Шапиро – основателя кыргызской национальной библиографии – вписано в золотой фонд исторической науки (13).



Примечания

1. Германов В.А., Лунин Б.В. Историк и этнограф бухарских (среднеазиатских) евреев З.Л. Амитин-Шапиро // Евреи в Средней Азии: Вопросы истории и культуры. Сборник научных статей и докладов. – Ташкент, 2004. – С. 51.
2. Амитин-Шапиро З.Л. К истории изучения дунган // Труды Института языка и литературы Киргизского филиала АН. Вып. 2. – 1948; см. также: Об уйгурской библиографии // Белек С.Е. Малову. Сборник статей. – Фрунзе, 1946.
3. Из более поздних публикаций см. Колонтирова Я.И. Среднеазиатские евреи // Народы Средней Азии и Казахстана. – М., 1963; Емельяненко Т.Г. Особенности одежды бухарских евреев // Лавровские среднеазиатско-кавказские чтения 1994–1995 гг. – СПб., 1997… Емельяненко Т.Г. Похороны и поминки у среднеазиатских евреев. – СПб., 1997.
4. Германов В.А., Лунин Б.В. Историк и этнограф бухарских (среднеазиатских) евреев З.Л. Амитин-Шапиро. – С. 55.
5. Амитин-Шапиро З.Л. Очерки социалистического строительства среди среднеазиатских евреев. – Ташкент, 1933. – 154 с.
6. Германов В.А., Лунин Б.В. Историк и этнограф бухарских (среднеазиатских) евреев З.Л. Амитин-Шапиро. – С. 56.
7. По другим данным, З.Л. Амитин-Шапиро был осужден на 10 лет.
8. Германов В.А., Лунин Б.В. Историк и этнограф бухарских (среднеазиатских) евреев З.Л. Амитин-Шапиро. – С. 61.
9. См. там же. – С. 55. Сообщается о том, что З.Л. Амитин-Шапиро арестован в Ташкенте. Возможно, так оно и произошло. Нередко арестованных отправляли в Ташкент, центр Туркестана, где «фабриковалось» какое-то «Большое Дело».
10. Абрамов М.М. Бухарские евреи в Самарканде. – Самарканд, 1993. – С. 3.
11. См.: Германов В.А., Лунин Б.В. Историк и этнограф бухарских (среднеазиатских) евреев З.Л. Амитин-Шапиро. – С. 53.
12. Мусин Х.М., Скляр И.М., Умурзаков С. З.Л. Амитин-Шапиро. Аннотированный указатель литературы по истории, археологии и этнографии Киргизии (1750–1917). – Фрунзе, 1958. – 350 с. // История СССР. – М., 1958. – № 5. – С. 194–196.
13. - Урстанбеков Б.У., Чороев Т.К. Кыргыз тарыхы кыскача энциклопедиялык создук. – Фрунзе, 1990;
- Краткая еврейская энциклопедия. – Издание 2-е, исправленное и дополненное. – М., 1994. – Т. 1 (А–К).
- Амитин-Шапиро З.Л. Аннотированный указатель литературы по истории, археологии и этнографии Киргизии (1750–1917). – Фрунзе: Академия наук Киргизской ССР, 1958;
- Амитин-Шапиро З.Л. Литература о Киргизии. Аннотированный указатель (1918–1924). – Фрунзе, 1963;
- Амитин-Шапиро З.Л. Литература о Киргизии. Аннотированный указатель (1925–1936). – Фрунзе, 1965. – Т. 1, 2.