В представлении обывателей нефтеперерабатывающий завод - это чудище с дымящими трубами. Когда-то в советские времена так и было. Сейчас промышленники: неважно местные или приезжие понимают, что забота об экологии и населении - на первом месте. И задача новых инвесторов не повторить ошибок своих более ранних коллег: директор Кумтора например, признал, что работать изначально больше нужно было не с правительством, а с местным населением, что нужно было вести постоянные разъяснительные работы. Тогда и проблем было бы меньше. Потому что правительства приходят и уходят, а люди остаются…
Особую настороженность общества вызывает тот факт, что недовольства местного населения вот уже второй год касаются практически всех крупных месторождений. Да что там говорить: сорвать открытые торги на разведку недр в прямом эфире могут только у нас!
Часто мы наблюдаем картину: ворота инвест предприятия перекрыты рассерженными местными жителями. И неважно чем планирует заниматься инвестор, что он будет производить.
Чего хотят митингующие от инвестора? В первую очередь все говорят о соблюдении экологии. Все бы ничего, но вот откуда-то население знает все о СанПин, санитарно-защитных зонах и т.д. Складывается, такое ощущение, что в каждой местной администрации сидят люди, которые и просвещают люд.
За примерами далеко ходить не надо. Самый близкий к столице инвестиционный проект – строящийся в городе Кара-Балта нефтеперерабатывающий завод «Джунда». Предприятие должно было запуститься осенью 2012. Уж скоро новый год, а стройка так и не закончена. Работу промышленного гиганта тормозят систематические митинги и перекрытия ворот. Население заявляет о том, что состояние их здоровья резко ухудшилось.На вопрос: «как влияет на организм человека не работающий, ничего не производящий завод?» толкового ответа не услышишь.
Нет, озабоченность жителей вполне понятна. Ведь на территории города работают 34 предприятия, из них 22- промышленных. Представьте себе, что каждое из них вносит свою лепту в загрязнение окружающей среды.
- Мы хотим создать предприятие по совершенно новой, современной, абсолютно безопасной технологии, - уверяет ЮШань Линь. - Аналогичный завод стоит почти в центре Дрездена. В тридцати метрах от предприятия - жилые дома. У нас же получается санитарная зона в 300 метров. Да что далеко ходить: в Китае, в городе Урумчи подобный завод, только гораздо больший по объемам функционирует также в центре города.
Нельзя допускать хоть малейшую возможность возникновения серьезных экологических проблем. Нам нельзя рисковать. Это слишком дорогостоящий проект! «Выбрасывать» ни в воздух, ни в воду завод ничего не будет, так как мы установим специальное оборудование, исключающее вообще какие-либо отходы.
Также население беспокоит размер санитарно-защитной зоны. По старым, советским СанПин она должна равняться 500 метрам. Инвестор же уверяет: для такого завода, работающего по новейшим технологиям вполне достаточно 300 метров. Точку в спорном вопросе может поставить только один человек: главный санитарный врач страны.
Кстати: в Бишкеке, главными "вредителями" атмосферы являются автотранспорт и ТЭЦ. Наибольших значений загрязнение достигает в летнее время, когда господствует штиль и отсутствуют атмосферные осадки.
Попробуем разобраться в вопросе: опасна ли «Джунда» для здоровья населения города Кара-Балта и сравним это предприятие с хвостохранилищами города: что вреднее?
Драконьи хвосты
С советских времен Кара-Балта была особым, неким «почтовым ящиком» России. Здесь и работа всегда была, и льготы, да и зарплаты были едва ли не самыми высокими по стране. Великий и могучий СССР распался, оставив в наследство молодому государству 92 хвостохранилища и горных отвала с радиоактивными и токсичными отходами. Ни для кого не секрет, что урановые хвостохранилища были неразрывно связаны с чрезвычайной засекреченностью ядерной отрасли бывшей советской империи. О том, где и как в Кыргызстане захоронены несущие смерть невидимые "драконы", боялись говорить даже на кухнях.
Большая часть отходов уранодобычибыла сосредоточена на хвостохранилищах Кара-Балтинского горнорудного комбината. Уран в Кыргызстане добывали в течение почти 20 лет. О проблемах урановых хвостохранилищ впервые заговорили в эпоху гласности и перестройки. А закричать о них пришлось уже после развала Советского Союза. В последующие 10 лет урановые хвостохранилища оставались практически бесхозными. В этой связи в обществе появилась серьезная тревога, касающаяся не столько даже экологии, сколько здравоохранения.